В годовщину расстрела "Белого дома" в октябре 1993 года наш сборник историй о семьях из 90-х продолжает рассказ очевидца о событиях того нелегкого года.

..

1993-й год моя семья провела в состоянии крайнего изумления. 

 В 1991 году в течение года цены выросли примерно в 2-3 раза. Что привело нас, простых рабочих и служащих, в замешательство. Но 93-й заставил с тоской вспоминать 91-й. В течение года цены выросли в среднем в 10 (десять!) раз. Зарплаты с такой скоростью индексировать не успевали. А то, что  проиндексировали, потом задерживали на месяц, два, три... Основная работа перестала быть источником основного дохода. Ключевыми факторами, обеспечивающими нашу семью финансами стали «подхалтурить» и «наколымить». Только этими двумя способами можно было обеспечить семью продуктами на следующие несколько дней. О более длительных перспективах в то время уже никто особо не задумывался. Строить планы более чем на неделю вперед было абсолютно бессмысленно. 

Весной 93-го мама принесла домой три цветные бумажки, именуемые ваучерами. Из новостей мы уже слышали непонятное слово «приватизация». И понимали, что каждая бумажка - это кусочек Родины, которую правительство раздало нам всем на руки. Вот только что конкретно с этим кусочком родины делать, простым людям объяснить забыли. А потому все были заняты вопросом – кому бы повыгоднее её продать. На каждом углу стояли деловые люди, предлагающие продать за живые деньги, или на что-то выгодно обменять эти самые кусочки Родины. Кто-то продавал. Более «умные» смеялись над продавшими, и объясняли непутевым, что ваучер - это ценная бумага, и ее надо не продавать, а вкладывать! И вкладывали. Мои родители, например, вложили ваучеры в некий инвестиционный концерн «Гермес», представители которого наобещали нам фантастические перспективы и золотые горы, а потом благополучно исчезли вместе со своими обещаниями, как только ваучеры в нашем городе закончились.

Позднее из новостей мы узнали что многие россияне, благодаря  приватизации, стали совладельцами ведущих предприятий нашей страны. К сожалению, я лично не знаком с этими счастливчиками. В нашем дворе, все, кого я знал, либо примитивно продали ваучеры по цене нескольких бутылок водки, либо бесплатно отдали их мошенникам.   

Акции инвестиционного концерна «Гермес» еще долго стояли у нас за стеклом серванта, в качестве напоминания о нашей финансовой безграмотности. Мама пробовала что-то «узнать», куда-то звонить, и даже пару раз ставила акции перед телевизором вместе с трехлитровой банкой воды, во время выступления экстрасенса Кашпировского. Но акции так и не «зарядились». В отличие от воды которая после зарядки Кашпировским через экран телевизора, помогала россиянам от всех болезней и заменяла любые лекарства. Лечебные свойства воды научно доказаны не были. Но на наши доходы можно было позволить себе купить только активированный уголь и аспирин. Все остальные лекарства обычному человеку заменяла заряженная Кашпировским вода. 

Осенью 93го, мы думали, что нас уже ничем не удивить. 

Но тут грянул «Черный октябрь».

В новостях одних каналов ведущие говорили, что действующий президент России Ельцин отменил Руцкого и его правительство, по другим каналам говорили, что правительство РФ во главе с Руцким отменило неконституционного Ельцина. Преподаватель истории у нас в институте сказал, что снова началась семибоярщина, и ушел в запой. 

Мы с друзьями сидели по домам и смотрели по телевизору, как в Москве демонстранты строят баррикады. Смотрели и не понимали, что происходит, кто от кого и что защищает? Кто наши, кто не наши?

 В первые дни октября происходило что-то невообразимое. Правительство, засевшее в «Белом доме» призывало выйти на баррикады и их защитить. Ельцин призывал их сдаться и защитить демократию. Новости и слухи доносили информацию о том, что то там, то сям военные или силовики меж собой вступали в перестрелки из-за того, что сами еще не определились, на чьей они стороне и кого надо защищать. Танковая Кантемировская дивизия, базирующаяся в нашем городке,  выехала в сторону Москвы.

Потом развернулась и вернулась. Потом часть дивизии снова поехала в Москву. Мы наблюдали из окон дома все эти метания танков по шоссе и изумлялись. В стране наступил политический бардак.

В понедельник 4 октября 1993 года у нас в институте всем было не до занятий. Все обсуждали события минувшей ночи – штурм Останкино, ночные перестрелки в городе. И, конечно, главную новость: танки стреляли по «Белому дому», после чего утром все правительство сдалось.

После занятий мы с одногруппником решили что, когда вокруг происходят такие исторические события, мы не можем просто поехать домой и уткнуться в учебники. Мы должны своими глазами увидеть то, о чем вскоре в этих самых учебниках будут писать!

Первым делом мы отправились в Останкино. По телевизору сказали, что там была перестрелка и нескольких ранило. У входа в Останкино было пусто. Ветер гонял какие-то обрывки по асфальту перед входом в телецентр. Раскуроченные двери на входе, которые ночью таранил грузовик, были обмотаны цепью и заставлены временными ограждениями. Напротив  находился сквер. Мы направились туда. По мере нашего приближения к скверу мы все яснее ощущали, что произошедшее здесь сильно отличается от версии, рассказанной в новостях. То, что мы приняли издалека за обрывки цветных бумажек, оказалось обрывками одежды. Трава в сквере была примята так, будто там пронеслось стадо бизонов. Местами на траве были следы крови, кровь была и на обрывках одежды. На земле были довольно большие пятна. Мы догадывались, что это кровь, хотя рассмотреть поближе, и тем более потрогать не решились. В деревьях виднелось множество следов от попавших в них пуль. В конце сквера стоял раскуроченный пулями грузовик, в таких раньше возили хлеб. Его буквально изрешетили. На изувеченном кузове и под ним было огромное количество крови. Её было столько, что она заполнила площадку под грузовиком, и даже вытекла из-под него.  Мы с другом, конечно, не были экпертами, но из учебника анатомии знали, что в человеке примерно 5 литров крови. Под грузовиком было разлито явно больше. 

Следы однозначно говорили о том, что у Останкино была большая толпа народа, в которую стреляли из множества стволов. И толпа эта бежала, ища спасения за любыми предметами, и не находила. Мы явственно представили, как за грузовик и под него, ища спасения от пуль, набивались люди. И как этот грузовик расстреляли из пулемета. Вряд ли из автоматов так можно раскурочить корпус грузовика. 

Удрученные увиденным, мы направились к дому правительства. На Новом Арбате, на подходе к «Белому дому», который теперь венчала черная корона (так выглядели обгоревшие верхние этажи), стояло множество танков, БТР и БМП. На броне сидели молодые солдаты срочники. Между  танками сновали люди. Кто-то снимал на фотоаппарат, кто-то совал под нос солдатикам микрофоны и задавал им какие-то вопросы. Кто-то просто передавал им бутерброды и другую нехитрую снедь. Вдруг я почувствовал, что кто-то тронул меня за плечо. Я обернулся. Возле БТР стоял солдат срочник в расстегнутом танковом шлеме. На вид - мой ровесник.

- Я человека убил! -  сказал он, глядя мне в глаза.

- Представляешь, я его в прицел видел. У меня на пулемете прицел восьмикратный. Они там все как на ладони! Он в окно с автоматом высунулся. Я очередь дал. Его вместе с рамой унесло! - Парень замолчал, и смотрел на меня, ожидая ответа. По щекам его текли слезы. Я не нашел слов. Похлопал его по плечу и ушел. Что я мог ему сказать?

Мы бродили меж людей и танков. С кем-то говорили, кто-то нас о чем-то спрашивал, мы что-то отвечали. А у меня все так и стоял перед глазами этот молодой пацан в танковом шлеме и слезах.  Пройдя через строй танков, мы подошли к баррикадам. Там тоже сновали люди. Кто-то принес цветы. Кто-то что-то вещал, стоя на куче булыжника. Там же стояло много людей в милицейской форме и с автоматами. Это было оцепление вокруг «Белого дома». 

Мы еще немного побродили по баррикадам и оказались в каком-то скверике, в котором не было никого. Все как будто исчезли. Только что вокруг нас были баррикады, люди, и вдруг - никого. В кустах заметили какое-то шевеление. Подошли. Там сидела молодая ворона с перебитым крылом. Птица жалась к стволу дерева и не пыталась от нас убежать. Просто сидела и смотрела. Даже не дернулась, когда я подошел и взял ее в руки. Я осмотрел сломанное крыло. Пришел к выводу, что птицу еще можно вылечить, и посадил её в сумку. 

Мы еще немного побродили по скверу, и уже почти вышли к Новому Арбату, когда за спиной раздалось грозное «Стоять!», и послышался звук передернутого автоматного затвора. Мы замерли. 

- К стене медленно подошли! -  сказал тот же голос. - А теперь так же медленно сюда повернулись!

Метрах в пяти от нас стояли три человека в милицейской форме. И смотрели они на нас как-то недобро. И три дула АКС-74У на нас уставились тоже как-то угрюмо. Руки сами медленно поднялись вверх. Сумка неудобно съехала на бок. 

- М-мужики, в нас не надо стрелять. – медленно проговорил я. Каждое слово пришлось выдавливать из мгновенно пересохшего горла. 

- Мы просто студенты. Мимо шли. Мы ничего не делали. Честно! -  включился в переговоры мой друг. 

- Сумку на землю! Медленно! – скомандовал один из милиционеров. Я заметил у него погоны капитана, у остальных были сержантские.  

Я положил сумку на землю и сделал шаг назад. 

- Посмотри! Может, оружие несут, – скомандовал капитан одному из сержантов. Тот медленно подошел к сумке, оттащил к себе и начал открывать молнию.

- Сержант, - обратился я к тому, который начал открывать сумку. И он поднял на меня взгляд. - Ты только резко не открывай. Там вороненок. Испугаешь. А у него крыло подбито.

- Кто там? – переспросил сержант.

- Вороненок. Мы тут шли, а у него крыло подбито. Подобрали. Не покалечь его, а?

Сержант аккуратно приоткрыл сумку. Заглянул туда. Сунул руку. Поворошил. 

- Да тут в натуре учебники и ворона! – обратился он к капитану, - по ходу это и правда два студента!

- Обыщи их, – приказал капитан.

Нас старательно обшарили. 

- Нет ничего! – сообщил сержант. 

Мы повернулись обратно. Капитан уже не был таким угрюмым. Да и дула автоматов смотрели не на нас, а в землю.

- Вы как тут за оцеплением оказались? – спросил он.

- Да мы не знали что мы за оцепление попали. Просто шли и… пришли… - ответил я.

- Ладно. Быстро взяли сумку и пошли отсюда! – сказал капитан и дулом указал нам направление движения. 

Дважды повторять нам было не надо. Мы подхватили сумку и сдернули в указанном направлении с максимально доступной нам скоростью.  По дороге домой не сказали друг другу ни слова. Все слова куда-то подевались. Мы просто сидели в вагоне электрички и молча пялились в окно. Нам было просто хорошо от того, что из-за окна на нас смотрит осеннее солнце.

Сергей Маркин

__________________________________________

Дорогие друзья!

Газета «Время» работает на просторах ВКонтакте!
Присоединяйтесь – https://vk.com/club113266028

И на просторах Telegram!

Присоединяйтесь - https://t.me/+n-3faM7ewyZjYzli