Та весна была для меня печальной. Умер папа, в Страстную Пятницу.
9 Мая я вошла в осиротевший дом, где он жил.
Пасха продолжалась. Майские лучи уже пробудили спящие почки — яблони готовились порадовать своим пышным цветением. И оно было в самом деле необыкновенно пышным! Белый сад! Все пять яблонь посадил папа, и они, сроднившись с ним почти за полвека, словно чувствовали в эти майские дни печаль, прощались будто бы с ним, поразив щедрым сиянием цветов.
Я ходила возле дома, погружаясь в воспоминания. Однажды в августовские темные ночи мы с ним стояли у крыльца, он обнял меня за плечи и сказал: «Посмотри... Сколько их...». Слова были лишние: звездное небо переливалось, перемигивались маленькие «светлячки»-солнышки, и мы оба молча любовались этой дивной картиной — Божьим творением. Прошло уже почти четверть века, но я всё там же стою со своим отцом и смотрю на звёзды — на панораму вечности, непознаваемую глубину вселенной.
И вдруг среди весеннего щебетания птичек, которые радовались теплому дню и хлопотали о своем насущном, вдруг в этой деревенской, особенной тишине послышались звуки, заставившие замереть сердце — журавли... Над моей головой три огромные величественные птицы кружили и кружили, словно весть передавали мне или вспоминали землю родную. И подумалось мне тогда: три журавля и три холмика с крестами за кладбищенской оградкой — бабушка Александра Ивановна, папа — Павел Иванович и его родная младшая сестра Ирина, моя крестная. Тогда я почувствовала, что смерти нет — вот весточка от них, родных моих.
Так началась история с журавлями.
 

Здесь память жива

Возле храма Святителя Николая Чудотворца в деревне Кёрстово, у дороги, есть обелиск, где захоронены воины, отдавшие свои жизни «за други своя», за землю родную, за мир и тишину. Имена павших в боях с врагом прочитываются каждым, кто подходит сюда. Прочитываются с молитвой и остаются в сердцах. А митинг ко Дню Великой Победы, проведенный сельчанами у обелиска, был малой лептой благодарной памяти о тех, кто остался навечно молодыми, остался в том нелегком, пропахшем порохом, сорок первом. Песня «Журавли» звучала у обелиска негромко, но боронила душу до слёз, засевая её семенами памяти и горячим желанием незаметно делать добрые дела. Жительница деревни однажды вспоминала, что мама ей говорила: сделала доброе дело - забудь, а тебе сделали добро - помни всю жизнь.

С тех пор жители деревни Кёрстово начали мало-помалу заниматься консервацией здания церкви, которая давно ждала умелых рук, чтобы не разрушиться на глазах людей. Многие люди, из рядом расположенных деревень, приносили пожертвования на ремонт храма, который помнили с детства, когда в нем уже прекратились богослужения, и двери его были настежь открыты на радость детворы, любящей приключения и исследования незнакомых мест.
На сельских дорогах происходят подчас удивительные встречи. Так было и со мной. Много раз — то у кладбища, то в переулках, то у магазина — я замечала пожилую улыбчивую женщину на велосипеде. Познакомились. Оказалось, Вера Ивановна родилась в Кёрстово, а с моим папой, который тоже на велосипеде любил по деревне ездить, часто беседовали о жизни. Да и по возрасту они ровесники. Наше знакомство переросло в дружбу и потребность встречаться чаще, делиться впечатлениями, мыслями, новостями, а главное — воспоминаниями. Их я слушала и воспринимала с замиранием сердца, ведь всё, о чем мне рассказывала хранительница памяти о прошлом, касалось родной земли, где вырос мой отец, где я проводила у бабушки летние каникулы.
 

Пётр Первый и убитый журавль

Одна из историй особенно врезалась в память. Она была о журавлях, которые каждую весну прилетали в наш край. Их очень большую стаю можно было увидеть в полях, окружавших деревню, на Журавлиной горке, ну и, конечно, в небе, особенно, когда взрослые птицы ставили молодняк на крыло и передавали свои навыки.

...Было это еще до войны. В деревне была школа.

Директором был Анатолий Иванович Фомин, а завучем -Александр Иванович Локиев. Оба погибли в Великую Отечественную. Детвора слушала все рассказы с особенным вниманием, не проронив ни словечка. Потому и довелось мне услышать сохранившуюся историю о журавлях времен самого Петра Первого.
Как известно из истории нашей Родины, на ее северо-западные земли часто нападали шведы, и даже два века они властвовали здесь, основательно укрепившись на прибалтийских берегах. С тех пор и названия деревень да рек остались, и фамилии проживавших здесь людей, имеют шведские и финские корни. Петр I, освобождая землю от шведских завоевателей, не раз проезжал со своим войском по окрестностям.
И вот однажды радость его от побед омрачилась, и грозная тень легла на лицо. К ногам его неожиданно упала подстреленная птица. Журавль. Как возмутился царь! Велел он солдатам тотчас найти и привести к нему того, кто посмел убить величественную беззащитную птицу, для того, чтобы наказать виновного в ее напрасной смерти. Но еще издали увидел государь, что ведут-то солдаты вовсе не взрослого, а худенького испуганного парнишку, который услышал сердитый вопрос: «Как ты посмел убить журавля? В сердце этой птицы осталась душа погибшего на войне солдата! Что ж ты вепря, к примеру, не убил?» — парнишка тут же упал в ноги царю и повинился: «Простите, царь-батюшка! Не знал я этого, но теперь никогда не убью журавля и детям свои накажу не трогать этих птиц. А вепря убить не под силу мне». И попросил царя выслушать его.
А дело было так. Отец мальчика погиб на войне. Мать больная лежит, вот уже который день не встает. А в доме детей по лавкам — мал-мала меньше. Есть просят, плачут. Он - один старший мужчина в доме. Вот и отправила мать сынишку в лес поохотиться, паренек и взял ружье отцовское. Рассказывает, а сам плачет, слёзы по щекам так и катятся. Размазал их по лицу, а глаз поднять не смеет. Наказания ждёт. А сам о голодных думает: что с ними-то будет? Кто о них, горемычных, позаботится?
Смягчилось сердце царя. Погладил он парнишку по голове да и задумался... Где ж это видано, чтобы семья погибшего солдата царёва войска голодала да маялась? И решительно подозвав солдат, велел он убить вепря и донести его до избы парнишки, семье погибшего за землю родную солдата.
И еще указ издал Петр I: чтобы в этих краях ни журавлей, ни других каких птиц никому не позволительно было стрелять, а следовало беречь их во все времена. Потому что журавль — не простая птица, она — душа солдат, окропивших своей кровью землю родную.
Вырос тот мальчуган и солдатом стал. А мать его поправилась с тех пор и детишек поднять смогла. И не стреляли в этих краях журавлей, как рассказывают земляки. Говорили: совесть ведь иметь надо — журавль хранит души воинов. И весной, и в начале сентября, поднимали люди головы, чтобы увидеть в небе, как стройным правильным клином летят эти удивительные птицы, и доносится с высоты до земли их протяжно-печальное «курлы».
Журавлиный клич в небе до трепета, до слёз пронимает русскую душу. Немало приняла родная земля сыновей своих за многие войны, за страшную Великую Отечественную.
Потому у нашего обелиска и звучат слова песни:

«Мне кажется порою, что солдаты,
С кровавых не пришедшие полей,
Не в землю нашу полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей...»

И память эта передается из поколения в поколение.
Только вот последние годы забыли люди об указе Петра Первого и стали жить своим умом, ради своих желаний, которым нет предела. А птицы всё по-прежнему прилетают в родные края из дальних стран, хотя и перелеты их в наше время трудны и чрезвычайно опасны стали из-за высоток, вышек высоковольтных проводов и других помех. Их маршрут остается неизменен, а разве люди учитывают интересы птиц, прекрасных творений? Журавлиные стаи уж не такими большими стали. Соловьи и жаворонки не радуют песнями своими людей. Леса нынче вырубают. Ручьи высохли. Реки обмелели. Бездонное болото за деревней Раговицы сухим стало. И не слышно теперь там хора лягушек. А на то болото прилетали журавли. И ручьи из него растекались по низинам да вдоль дорог деревенских, землю живительной влагой питали.
Потерять самое дорогое можно легко, а вернуть-то уже не получится. Но ведь человек призван сохранять и приумножать красоту и сокровища родной земли, а не губить то, что оставлено нам. Нас в детстве этому учили. И мы впитали эти слова, завет Петра Первого, науку добра, и пронесли наставления эти через всю жизнь.
А что теперь происходит? Услышат ли внуки детей наших голоса журавлей, пролетающих над родным краем?

Татьяна Речицкая

***

Журавли возвращаются к нам каждый год и немалою стаей.

Слышим их голоса, видим в поле, как ходят они.
Только верить в добро что-то всё же, увы, перестали,
И без веры святой бесполезно мелькают все дни.

Журавлям же не ведомы наши грехи и пороки,
И они в день отлёта все так же нам машут крылом
И всегда прилетают опять, как приходят их сроки,
И кричат с высоты, и мечтают о мире былом,

Когда было поменьше угроз жизни птичьей нелегкой,
Когда люди с восторгом глядели на птиц в небеса:
Как прекрасны они и стремительны были в полёте!
Только нынче мы рубим и рубим свои же леса.

Водоемы и реки - лишь память о них и осталась.
От пожаров в лесах и полях живность не убежит.
Потерял человек к миру Божьему трепет и жалость.
А земля от машин и от танков все больше дрожит.

Если совесть потеряна, нечисти отдана сила.
Нет законов, способных любовь у людей пробудить.
Не вернуть уже время, когда всё по совести было,
Когда было не страшно нам плавать, летать и ходить...

Т. Речицкая
 

__________________________________________

Дорогие друзья!

Газета «Время» работает на просторах ВКонтакте!
Присоединяйтесь – https://vk.com/club113266028

И на просторах Telegram!

Присоединяйтесь - https://t.me/+n-3faM7ewyZjYzli