***

Перебор на планете заноз и болячек,

ненасытных менял, подлецов и вранья.

Каждый третий, сражённый обидами, плачет,

каждый пятый, увы, не имеет жилья.

Сосчитать невозможно пробитых сандалий,

опалённых сердец и разрушенных стен.

За разбитые судьбы вручают медали,

а последняя совесть идёт на обмен.

По речам пустослова отчётливо видно

беззащитность границ и безликость идей.

Болтовни сколько хочешь, а людям обидно,

что поля васильковые топчет злодей.

Перебор одного и нехватка другого.

Равновесие трудно под солнцем найти.

Пожилую планету накидкой пуховой

не хотят укрывать мировые вожди.

Норовят на себя натянуть одеяло

ненасытная жадность и льстивая речь…

А несчастная бедность вчера умоляла

от жестокого мира детишек сберечь.

***

Оптимист, но осторожен к ветру южному зимою –

не уверен, что поможет, лучше голову прикрою.

Не любому слову верю, но не спорю с недалёким;

закрываю на ночь двери, чтобы в дом не влезли склоки.

Не печалюсь понапрасну – руки есть и ноги ходят,

а потворствовать соблазну не к лицу моей породе.

Потихоньку, как умею, за добро борюсь и знаю,

что клыкастому злодею не бывать в родимом крае.

Рассыпаю спозаранку жемчуга стихов по свету,

но прогнившую поганку оставляю не воспетой.

Улыбаюсь злому року, не ропщу на козни жизни,

не пристраиваюсь боком к пустословной дешевизне.

Не спеша иду по свету с ненаглядной и любимой,

на двоих деля рассветы в лето жаркое и в зиму.

Не скуплюсь, но не транжирю - есть всегда улыбка к чаю,

да варенье из инжира… И другим того желаю.

****

Мне везенья бы капельку, мне бы

прежней силы, чтоб снова вспорхнуть

на седьмое счастливое небо,

где не водится серая муть.

Затеряться бы там на денёчек

между вёснами юных надежд,

запятых и бессмысленных точек

недописанных мною депеш.

Из колодца запретных желаний

наконец-то испить под луной

и с небес после долгих скитаний

возвратиться счастливым домой.

Мне бы крылья и силы немного,

и прощай опостылая клеть…

В поднебесье знакома дорога,

только как бы её одолеть?

***

Вид из окна – у каждого он свой.

Один увидит старые трамваи,

другой – печаль под мокрою листвой,

а третий в небоскрёбах - Гималаи.

Для реалиста чужды облака.

Романтик же нахмуренность рассвета

раскрасит под июль, наверняка,

чтоб и зимой душа была согрета.

Такие разные наряды и дела,

глаза и мысли в замке или в нише,

хотя нас всех однажды родила

святая мать, а мы её не слышим.

Различье окон, взглядов и людей.

И хорошо, что мир не заштампован,

что новый день прошедшего мудрей -

в нём новизна стареющих трактовок.

Имеет каждый право рассуждать.

Глядишь, а слово от слезы промокло…

И лишь дела рождают благодать

ту, что хотим увидеть через окна.

***

Лабиринт воспоминаний.

Влево, вправо, по прямой…

Мир несбывшихся желаний

вряд ли выпустит домой.

И блуждать придётся долго

между глупым и лихим,

вдохновлённым чувством долга,

коллективным и своим;

зацеловано-желанным,

возводящим в степень ночь,

что и нынче в груду планов

занести бы я не прочь.

В лабиринте недочётов,

встреч, ошибок и потерь

заплутал… И не охота

отыскать в реальность дверь.

***

Жизнь моя, сероглазая странница,

зря бежишь по дорогам судьбы.

Поспешишь, ничего не останется,

кроме слёз предрассветной мольбы.

Ты пойми, белокурая девица,

перегнать новый день не дано.

А обида к годам – перемелется,

лишь бы счастье стучалось в окно.

Что назначено свыше, то сбудется,

что отмерено, то и пройдёшь.

Испугается лета распутица,

разобьётся об истину ложь.

О делах позаботься, красавица.

Безрассудство – удел молодых.

Если осень тебе не понравится,

мы разделим её на двоих,

и пойдём по извилистой лестнице,

не пытаясь часы обогнать…

Жизнь моя, ты не только кудесница,

но и добрая женщина-мать.

***

Неможется… Предчувствием потерь

пронизано измученное тело.

Тоскует от безвыходности дверь –

закрыта, и замок её заело.

Не хочется неделю взаперти

удерживать крылатые желанья.

Бессмысленно, потерь не обойти,

придёт она – минута расставанья.

Избавлюсь от предчувствия проблем.

Сбегу от пессимизма и от скуки.

Забуду о дорогах насовсем,

ведущих к преждевременной разлуке.

На волю и желанья, и мечты!

На крыльях озорного вдохновенья

назад вернуть сумеешь только ты

ушедшее в безмолвность настроенье.

***

Говори, я тихонько склонюсь на плечо.

Задрожат полусонные веки от магии снов.

Замолчу и почувствую, как горячо

от прекрасной мелодии нежных и ласковых слов.

Говори, кружевами сплетая сюжет.

Не спеши отдавать моё тело магическим снам.

Дни в сплошной веренице сбегающих лет,

для души остаются лишь ночи короткие нам.

Под безжалостным прессом привязчивых дел

нелегко мелодичность от резких диезов сберечь…

Неслучайно, что с вечера я захотел

на плече до полуночи слушать волшебную речь.

***

Крылья Пегаса к потёртым лопаткам

клеить под вечер просроченным скотчем

может лишь тот, кто в объятьях достатка

славой поэта слегка озабочен.

Едкой метафоре место навряд ли

в строчке корявой когда-то найдётся.

То ли перо, то ли старые грабли.

Это не важно – подкупит и солнце.

Стерпит бумага, достаток позволит

неразбериху развеять по свету.

Но не успеет насытиться волей –

канут обложки цветастые в Лету.

Ночью Пегас унесет в поднебесье

только того, кто целован Всевышним.

Мудрое слово становится песней.

Крылья на скотче таланту излишни.

***

Боюсь обузой стать и дышлом

неповоротливой повозки

твоей судьбы, и никудышным

на ложе визирем заморским.

Хочу тобою быть желанным

ещё, как минимум, полвека,

как чудотворным задним планом

под кистью вечного Эль Греко.

Не отдавай меня забвенью

ни через год, ни через десять.

Смогу, по щучьему веленью,

найти слова для новых песен.

И мы споём, я уверяю,

с тобой вдвоём спустя полвека….

Идти приятнее по краю

не с кошельком, а с человеком.