* * *

Две недели – и весна!
Бесконечны ожиданья.
И в преддверии свиданья
Я волнением пьяна.
Две недели – и тепло
Отогреет ветви сада,
Чтобы нежного муската
Небо цвет приобрело.
Будет светлый день широк,
Птичьи трели многословны…
Но весна промчится, словно
Ей лишь две недели – срок.
Отобьют часы тик-так…
По весне вздохнем украдкой.
Почему все то, что сладко,
Нам дается скупо так?

* * *

В лесу просыпается баба-Яга.
И, свесив с кровати корявые ноги,
Ворчит, чертыхаясь, что март на пороге,
А крышу избушки накрыли снега.
Паук паутину развесил в углу,
Посуда не мыта, а хочется супа.
И так прохудилась от времени ступа,
Что, видно, придётся освоить метлу.
И кот разорался, совсем оглушил,
И ухает филин, играя на нервах.
Но Леший букетик подснежников первых
Яге на окошко уже положил.

* * *

С утра ты снова открываешь мир.
В нём привлекают запахи и звуки.
А свежесть точной рифмы в ноутбуке
Всем мыслям задаёт ориентир.
Сердечко резво прыгает в груди,
И каждый час на радость урожайный,
Ведь предстоящий день, ещё бескрайний,
Всей ширью распростёрся впереди.
А дел так много, что не заскучать.
И тает день, как лёгкая влюблённость,
Хотя приносит удовлетворённость,
Тебя стараясь ею увенчать.
Успокоеньем вечер загустел,
Весь горизонт в закатной позолоте.
И новые стихи живут в блокноте
С недавним списком неотложных дел.

* * *

Так много трудных пройдено дорог,
Но кажется порой, что мне лишь годик.
И я учусь ходить, а папа-бог
Меня за ручку осторожно водит.
Мне невтерпёж. Мне хочется бежать
За пролетевшей птичкой и за кошкой.
А папа продолжает мне внушать,
Что нужно при ходьбе смотреть под ножки.
Прожитых лет измолота мука,
И опыта накоплено немало.
Но часто снится папина рука,
Которая меня оберегала.

* * *

Смотрю, как горячее пламя камина
Без устали лижет сухие поленья,
Как близится вечер, пора откровенья.
И носятся искорки цвета кармина.
Их отблеск на стенах легко предсказуем.
О чем же грустишь ты, седой мой мальчишка?
Давай-ка мы губы с тобой согласуем,
И ты почитаешь мне новую книжку
Про север и холод. Про подвиг героя,
Который я словно воочью увижу.
Вина отхлебну, ноги пледом укрою,
А кресло придвину к камину поближе.
И ты мне героем представишься этим,
Ты всё одолеешь, сражаясь усердно.
Мой мальчик седой, самый лучший на свете!
И в книге, и в жизни я жду тебя верно.

* * *

Люблю, когда ты обнимаешь меня. Люблю
Ладоней твоих тепло ощущать плечами,
Внимая тебе, сочинителю и вралю,
Твердящему, будто стали мы богачами,
Поскольку однажды с любовью большой ларец,
Который до нас, похоже, никто не видел,
Нашли. Ты решил из любви возвести дворец
И сладкое чувство вмиг из ларца похитил.
Теперь в нашем замке все создано из любви.
Я в мелочи каждой встретить её готова.
Но ты меня сызнова вымыслом удиви,
Скажи, что ларец с любовью нашел ты снова.
 

* * *

Любовь сродни подснежнику. Она
Сквозь мрак разлук найдёт дорогу к свету
И чувства взбудоражит, как весна,
Неповторимо-нежным первоцветом.
И надо только верить, надо ждать,
Не потерять волнующей надежды.
И никогда не стоит обрывать
Сквозь холод снега рвущийся подснежник.

* * *

Весну мы ждали, как освобожденья
От зимних неприятностей. И вот
Мы дождались. Но вместо возрожденья
Она коронавирус нам несет.
И, возложив на нас корону эту,
Ворчит гнусаво, словно пономарь:
– Ты, человек, желаешь править светом?!
Так докажи, что ты природы царь!
Ты мнил себя властителем всесильным,
Весь мир вокруг безжалостно губя?
Но должное воздай камням могильным,
Ведь маленький микроб сильней тебя!

* * *

Нам прежними уже не быть наверно,
Не радоваться встречам и свиданьям.
Конечно, взаперти сидеть прескверно,
И все же вопреки любым желаньям
Довлеет чувство самосохраненья
И вынуждает завернуться в кокон,
Хотя желают души наполненья,
Взирая на весенний день из окон.
В общении барьер внезапный вырос,
И кажется, что кто-то строит козни…
Несется по планете злобный вирус,
Раскалывая жизнь на до и после.

* * *

А для птиц таможня – чепуха.
Им летать везде и всюду можно.
Вот и смотрят птицы свысока
На людей, стоящих на таможне.
Люди напридумали границ,
А границы не нужны природе.
Вот бы стать похожими на птиц
И в перемещеньях, и в свободе.

* * *

Чем ближе час свиданья, тем трудней
Дается ожиданье нашей встречи.
Я не люблю напыщенные речи
И выражу любовь свою скромней.
Пусть Киев – это праздник для души,
Зато в Днепре привычно будни длятся.
И я должна самой себе признаться,
Что будни, словно праздник, хороши!
Наверное, давно понять пора,
Что мне милы кварталы городские,
Что я люблю седой и мудрый Киев,
Хоть нет прекрасней юного Днепра!
И все-таки откроюсь до конца
В преддверье встречи, вскоре предстоящей:
Я в Киеве бывать хотела б чаще,
Проведывая город, как отца.

* * *

Есть неутолимая жажда дороги.
Похоже, простора душе не хватает.
Скучают по тропам нехоженым ноги,
А страсть к приключениям всё возрастает.
Но вот позади остаются пространства,
А память не в силах вместить впечатленья,
И апофеозом такого гурманства
Становится сладостный миг возвращенья.
В далёком пути утомившись изрядно,
С отрадой приемлешь всё то, что знакомо.
Обычные вещи на редкость приятны,
Поскольку ты дома, ты попросту дома.
Скопилось рассказов волнующих много
Как повод для радости и огорчений.
А завтра по-прежнему манит дорога,
И сызнова жаждет душа приключений.

* * *

Туманно грядущее. Будет ли завтра добро?
И хочется верить, да жизнь протрезвляет, ей-богу.
Не уподобляясь скулящему вечно Пьеро,
Иду напролом. Но дано ли осилить дорогу?
А может быть, выкрасить волосы в цвет голубой
И жить как Мальвина по правилам и распорядку:
Не лезть на рожон, не безумствовать, споря с судьбой,
Учить Буратино, чтоб кляксы не ставил в тетрадку?
Нет! Хочется большего. И не себе лишь одной,
Поскольку взросли мы на вольнолюбивой закваске.
Я верю в тот день, когда выстроим мы всей страной
Наш дом, наш очаг, наш театр, чтобы жить, словно в сказке.

* * *

Пока нас помнят, мы живём
В архиве фотографий старых,
В чужих блокнотах для стихов
И в телефонных номерах.
Порой забвенью вопреки
Мы оживаем в мемуарах,
А запись наших голосов
Звучит на разных вечерах.
Но мы действительно живём,
Пока друзей мы помним сами,
И делим хлеб напополам,
И вслух читаем их стихи,
Пока готовы вместе плыть
В шторм под одними парусами.
Пока мы любим их талант
И забываем их грехи.

* * *

Не для себя бессмертия прошу,
Для дел своих желала б долголетья.
Пускай они останутся на свете,
Когда я жизни сагу допишу.
И если то, что сотворить смогла,
Кому-нибудь окажется полезным,
Желательным, приятным, интересным,
То это значит: я не зря жила.
Простую мысль пытаюсь изложить:
Не отыскать безделью оправданья,
Ведь мы приходим в мир для созиданья
И, стало быть, в делах продолжим жить.