На расстоянии…

На расстоянии потерь

мы не живём, а существуем.

Разлуку чем угодно мерь,

не помогает это всуе.

Не лечит время и тоска

ночь удлиняет, а рассветы

не возвратят, наверняка,

недоцелованное лето.

На расстоянии обид

часы соперничают с годом,

в груди неистово болит

от слёз душевной непогоды.

Грядущий день, как перевал,

на расстоянии разлуки…

Ах, боже мой, кто разорвал

в объятья сложенные руки,

и кто сердца приговорил

на дни и ночи ожиданья,

при этом зная, что не мил

рассветный час на расстоянье?

Мир за окнами

Мир за окнами не серый…

Просто грязное стекло

передёргивает нервы

настроению назло.

Не увидишь через окна

муравьиной суеты,

как в росе июньской мокнут

белоснежные цветы.

Не заметишь первоцвета,

не поймёшь через окно

счастье солнышком согрето

или в юность влюблено?

От оконного распятья,

как с Голгофы, за порог –

в распростёртые объятья

неизведанных дорог.

Там воочию увидеть

всё, что грязное стекло

представляет в сером виде

настроению назло.

Непохожие

Одинаковых нет – не бывает

двух снежинок. Они, как и люди

в полусонном январском трамвае

в ожиданье апрельского чуда.

Сколько мыслей и столько кристаллов,

перемёрзших в ночные морозы.

Много их, а для радости мало,

и уходят желания в слёзы.

К белизне привыкаешь зимою -

на снегу не увидишь снежинки,

не заметишь, как оттепель смоет

или утром затопчут ботинки.

И уйдёт незаметно, безмолвно,

как и люди уходят однажды…

Что кому-то от этого больно,

совершенно другому неважно.

Не похожи ни люди, ни зимы,

но в желаньях есть общее что-то:

кто апрелем пока не любимы,

тем безумно влюбиться охота.

Минутное и вечное

Не удержишь снежинку в руке.

Улетит или просто растает,

а весною пробьётся к реке

вместе с первой курлычущей стаей.

Не удержишь мгновенье – уйдёт.

Невзирая на чьё-то желанье,

время вечно стремится в полёт.

И ему не нужны оправданья.

День проходит и тёмная ночь

растворяется в утреннем свете.

И никто им не может помочь

задержаться в безоблачном лете.

Невозможно повторно пройти

по ушедшему, даже на милость.

Ненадолго удержишь в горсти

то, что с неба недавно пролилось.

Но как прежде с душою пекут

хлеб душистый домашние печи,

убегает под вечер на пруд

молодёжь на желанные встречи;

не стареют святые слова,

не уходит надолго удача,

песня истины всюду права…

И не может быть в мире иначе.

А зачем?

Есть одно, познаёшь другое,

проходя сквозь чужие кущи.

Но встречаешь порой такое,

что способно мечты разрушить.

Новый день и другие планы.

Только те же в душе надежды.

Ожидание на аркане,

а желания безмятежны.

Опуститься к владыке моря,

улететь на седьмое небо.

Невозможность с утра оспорив,

сигануть в те края, где не был.

Оседлать всемогущий ветер,

дотянуться до горизонта

и поймать в золотые сети

птицу счастья высшего сорта.

Заглянуть бы через ограду,

приручить навсегда удачу…

Ненасытности много надо.

А зачем? Ничего не значит.

Обыденное

Не спрашивай, откуда соловьи

берутся в расцветающем апреле,

кто учит их сонеты о любви

насвистывать под музыку капели?

Где силы набираются дожди,

кто стелет белоснежные туманы,

как месяц успевает обойти

полнеба, и ни капли не устанет?

Неведомо ни мне, и никому

о чём поют весёлые пичужки

и кто выводит узкую кайму

у заводи затерянной речушки.

Положено, и движется река,

кузнечики настраивают струны

и август где-то прячет в облаках

счастливое объятье полнолунья.

Сгорают ежегодно сентябри,

снегами укрывается землица

и рвётся ожиданье изнутри

у тех, кому три месяца не спится.

Своей дорогой

Чужой дорогой не ходи,

не повторяй её ошибок.

Размыли грешные дожди

следы былого, слишком зыбок

туман ушедшего. Зачем

идти проторенной дорогой –

до нитки вымокший эдем

тебе покажется убогим.

Взгляни в себя и разгляди,

того, кто спрятан в бренном теле,

кто рвётся в небо из груди

и кто он есть на самом деле.

Тогда решай наедине

с реальной сущностью духовной,

начать свой путь по целине

или к мечте через кедровник.

Душа напомнит о себе -

подскажет, как же безопасно

пройти по собственной судьбе,

минуя «прелести» соблазна.

Мечта давнишняя

На сенокосы васильковые

уйду однажды. За околицей

под звуки утрене-церковные

мечта давнишняя исполнится.

Напьюсь живой воды источника,

прильну щекой к траве некошеной,

сверчка-задиру полуночника

спать уложу под лист заброшенный.

Кто на покой, а кто за нотами.

Так повелось, и делать нечего -

сверчки с рассветом отработали,

а птицам петь с утра до вечера.

С косой пройдусь по злато-полюшку,

под ноги травушка душистая.

Крыло расправит свято-волюшка

от василька до неба чистого.

И муравьиными дорожками

уйду в цветущее молчание,

где навсегда осталось прошлое

в гостях у юного желания.

На рынок

На старенькой подводе, в сентябре,

везли на рынок мелочь с огорода.

Палило беспощадное полгода,

но всё-таки не всё смогло сгореть.

Надеялись на выручку, хотя

на зелени подсохшей не удастся

разбогатеть, а счастье от богатства

в душе лелеять может лишь дитя.

Слезу роняли грустные глаза,

спина не разгибалась до заката,

но сентябри горазды на расплату

и без удачи сельская стезя.

Занозой в сердце мартовский вопрос:

какое лето выпадет в июне,

чем угодить землице в полнолунье,

чтоб огород бурьяном не зарос?

Пройдут снега и высохнут ручьи.

Воспрянет молодецкая рассада,

и по весне, как будто так и надо,

к ней побегут дорожки саранчи.

Глядишь, и снова где-то в сентябре

отправится на рынок с огорода

то порожденье жаркой непогоды,

что не успело за́ лето сгореть.

___________________

© Николай Дик, г. Азов