Август

Рдеют арбузные дольки,

Дынная мякоть блестит —

Лучшие лакомства, только

Осень идет, холодит.

Вкусом наполнены будни,

Яблочный август затих,

Дни расписав поминутно

В травах отцветших сухих.

Лето скатилось к закату,

Солнцем не тешится высь,

Может, мы в чем виноваты?

Ты уж прости нас, вернись!

За победу

Отчего-то всю ночь не спится,

хоть усталость сжимает плечи,

Млечный Путь над землёй клубится,

зажигая на небе свечи.

Как ты, мама? Грустишь, не пишешь.

Уподобились кудри снегу.

«Разобьёшь ноги в кровь, малыш мой, –

говорила ты мне, – не бегай!»

А потом ты смирилась: «Ладно, –

и не мазала раны йодом, –

коль дерёшься, дерись за правду, –

и в дорогу крестила: – С Богом!»

Я по жизни за правду, мама,

за неё я всегда горою,

до костей раздеру упрямо

все колени и душу вскрою.

Ты, мамуля, не плачь, не надо,

я уж столько видал, кто плакал,

а улыбку схватил бы жадно

да с собою б носил как факел!

На войне без улыбки чёрным

изувечены страхом лица.

Присосался к ним страх фантомом –

человеческих слёз напиться.

Воспалённые чувства стонут,

и усталость сжимает плечи –

в эту ночь я упал, как в омут,

но с победою станет легче.

За победу себя не жалко,

можно в ад за неё метнуться...

Ох, не спится сегодня, мамка!

За неё я могу не проснуться.

***

Люблю цветы на зорьке собирать.

В их лёгкое цветное безмятежье,

нетоптаной росы, что дарит нежность,

так нравится лицо мне окунать!

Дыханье лепестков сумев поймать,

Остановлю мгновенье, что прекрасно,

и, дабы не растратить понапрасну,

его я занесу в свою тетрадь.

Люблю цветы на зорьке собирать,

ведь ими, несомненно, пахнет счастье!

Ах, сшить бы мне ромашковое платье

и шляпку бы из клевера связать!

***

В лесу, зачарованном взмахами крыльев сов,

скрипящими старыми ветками в чёрной мгле,

Луной, что на небе, как золото на стекле,

уводит от яви протяжный звериный зов

бегущих сквозь чащу свирепых седых волков.

Куда забреду и где выйду в такой глуши?

А может, и вовсе останусь смотреть луну?

Русалкой поглубже в задумчивый пруд нырну

и волосы ветром холодным смогу сушить –

русалке не нужно тепла и не нужно жить...

Любуясь разливом воды, отучусь дышать;

шагать по поверхности рек, родников, озёр

меня надоумит дремучий сосновый бор,

смолистыми ветками схватит, не даст сбежать –

когда не до жизни, то лучше её отдать...

Сукну из травы, что стелила сама весна,

душистым цветам, земляничным холмам лесным,

а может, и небу, а может, мирам иным,

вдогонку за ветром, подхватит пускай луна –

не жалко мне жизни, да только она одна...

Духи

На полях зеленя озимых,

пахнет яблоком царственный сад,

и в седых волосах паутины,

словно бусы, горит виноград.

Свежий запах листвы под травою,

ноты астр, сентябринок штрихи

во флакончик налью и закрою,

подпишу: «Бабье лето. Духи».

Фиалковый лепесток

Памяти бабушки

Мне кажется, что небо изменилось,

и нет теперь ни солнца, ни луны,

когда в душе так что-то надломилось

без глаз твоих озёрной глубины.

Я не найду фиалковую заводь

под старой грушей в дремлющем саду.

Не плакать бы, но слёзы горло сдавят,

когда тебя там больше не найду.

Не выйдешь на порог, меня встречая,

не выглянешь на улицу в окно...

Ты стала украшением для рая –

ночных фиалок там полным-полно.

А для меня фиалок не осталось,

ведь все они не сажены тобой,

а ты приснилась и во сне сказала:

«Я лепесток лилово-голубой».

Не пара

В лодке, засыпанной влажными листьями,

в зыбком тумане седом,

сном припорошенным, как за кулисами,

принц и русалка вдвоём.

Падают в озеро дальними бликами

месяц и россыпи звёзд,

свет освещает волной лазуритовой

рыбий чешуйчатый хвост.

Ночью осеннею долгой, безветренной

лес неподвижно притих,

жёлтой листвой прикрывая намеренно

таинство встречи двоих.

Ветками прячет он тел очертания,

чтобы сокрыть ото всех

их поцелуй и речей жарко-пламенных

сладкий, но всё-таки грех.

Старыми кронами скрипнул взволнованно,

в грусти не видя границ,

ведь понимают с тоскою все клёны в нём:

сгубит русалочку принц.

Суеверное

Заползает сквозь двери по комнатам,

по углам чёрной кошкою ночь,

зачернить чтоб собой, заволочь

свет очей васильковых не сомкнутых.

А за нею сквозь мрак да туманище

впопыхах, да в окно кувырком

не случайный порыв сквозняком

вносит запах сирени дурманящий.

Ударяется в зеркало с рокотом,

затаившись, ни шагу назад,

и бросает сиреневый сад

на стекле отражаться расколотом.

Так вот ночь всю себя и дочерпала.

Новый день бело-набело жить

я начну. В суете б не забыть

не смотреться в разбитое зеркало.

Правда

Я подумала: солнце живое,

облака – кучерявые слуги,

и они его пеною моют;

семицветные радуги-дуги

полотенцами под ноги стелют

да с лица разливают водицу;

и трава, посмотри, заблестела –

на заре поспешу, чтоб умыться,

подобрать хоть чуть-чуть, чтоб от солнца

напитаться игрою от света,

от волос и до кончиков пальцев –

разве многого нужно поэту?

А потом раздавать – нате, люди!

Забирайте! И сердцу отрадно!

Я подумала: солнце нас любит!

И чихнула, а значит, и вправду!

***

(Горький пух тополей: Сборник стихов молодых

поэтов Донбасса. – Таганрог, 2023. – 156 с.)

Гассиева Анна

(Перевод с осетинского языка Светланы Дорошко)

***

«Вниз тебе по дороге, похоже,

И свернёшь, где захочешь, потом.

Ты непрошен везде. Только что же

Так растерянно ищешь кругом?» –

Я спрошу, прогибаясь под ветром.

Дом застыл мой, в тумане молчит,

А над ним под мозолистым небом

Раскричались истошно грачи.

Руки нищих качают мой город,

Выдираю последний свой грош.

Отдаю. И да здравствует голод!

Слышу: «Боже, храни тебя!» Что ж...

И, как будто спасённый, спонтанно

Ощущаю подъём изнутри.

Что мне нужно? Лишь пара карманов

И сквозящий маршрут впереди.

Не желаю другого упрямо,

Грязный снег всё топчу по буграм.

Руки нищих я вижу как ямы,

Как свой взгляд, что без счастья – дыра

___________________

©Светлана Дорошко (Светоч), ЛНР, г. Луганск