***

Я пропах этим серым днем.

От тумана с утра слеп.

Где-то прячут себя в нем

Сотни солнц из чужих неб.

Где-то гибельность паутин

Стережет тревожный паук,

Где-то пьет белолобая синь

Молоко грозовых пеструх.

Где-то зреет в горах снег,

Тянет дым из печных труб.

Где-то тонкая нить вех

Слов моих из чужих губ

***

На окне кусты герани,

Под крыльцом собачий лай.

Православные славяне

Где-то здесь искали рай.

Край снегами перекошен

И не высмотреть ни зги.

Расплескались по пороше

Чьи-то шустрые мозги.

Мать-земля всегда сырая

Всех простит и все поймет.

Растерял ключи от рая

В поле сельский идиот.

Кто доверил, чем накажем,

Или, может быть, простим?

Бродит по дворам с поклажей

Подзаборный херувим.

За нелегкую забаву

Перетянуты хлыстом

Мы искали переправу,

Но не помним через что.

И никто, увы, не знает

Для чего и почему

Сто дорог, ведущих к раю,

Приводили нас во тьму.

Кто-то спутал накануне,

Нам назад, а не вперед…

Щурит глаз, пускает слюни

Неподсудный идиот.

За стеной старуха злая

В белой пряже прячет свет.

Хрена ль толку в этом рае?

Может - рая вовсе нет!

Погрозя нестрого пальцем,

Бросить головы в постель.

Приглашает постояльцев

Бельмоглазая метель.

И, несолоно хлебавши,

Переступит за порог,

Пряча в грудь рудничный кашель,

Нераспятый чей-то бог.

***

Заключены пари.

Выкрашены мосты.

В белом поводыри

Красным кропят персты.

Тучи висят пестры. В

Небе осенних дождей

Лодочник нетороплив

Окриками «скорей»

Парки, уставшей прясть,

Утяжелен висок,

Лаем раскрытая пасть

Целится наискосок,

В горле першат слова,

Лопается слеза

Солнцем. Несет голова

Над собой небеса

Северные быстрей,

Чем остывает страсть

Улиц и площадей

К лету. Надежней красть,

Нежели брать взаймы,

Мысли и чувства впрок

У лабиринта зимы

Переступая порог.

***

Сходил по осени с ума,

По желтым улицам шагая.

За тем следили, не моргая,

Чужими окнами дома.

Запоминая кожей стен

Прикосновенья, звуки, тени.

Домам всегда известно где мы.

При этом безразлично с кем.

Не от того ли, милый друг,

Мне хвастать незачем и нечем,

Что не решил противоречий

О стыки рельс колесный стук,

Сопровождающий обмен

Пространств железными стадами

Вагонов, знающих куда мы,

Не представляющих зачем.

В одном спасение – писать,

Меняя строчки на минуты.

В надежде – тем мудрее утро,

Чем перепачканней тетрадь.

Сплетая буквы в тесный ком,

Шуршать словами и листами,

Пока бумага не устанет

Грустить неведомо о ком.

***

Когда дверь будет скована в скрипы замков

И меж пальцами скомканный запах духов

     Ускользнет мимо бронзовой маски лица,

     Когда встречное небо в тоске без конца

Намотает на ветки крикливый рассвет,

Заменяя своим безразличием бред,

     Не заботясь о записи дня и числа,

     Когда верный хранитель добра (или зла)

И к друзьям и врагам повернется спиной

Возникает Никто. Он, прикинувшись мной,

     Обыграет в молчанку голодную дрожь

     Стылых капель воды, имитируя дождь,

Пролетающих сверху на ловчую сеть

Жадных глаз, неспособных еще разглядеть,

      Как в песочных часах перемолотых тайн

      В комьях розовых перьев банальнейший рай,

Не умея, не зная дороги назад

И не чувствуя свет, превращается в ад,

      Восхищенный конечной своей пустотой,

      Захлебнув подвенечные губы «не той»

Теплотой от бессилия пролитых дней,

Переполненных думами, но не о ней,

      Станет жить прежней жизнью, ни в чем не виня

      Никого, кто давно заменяет меня.

***

Мы дрожим до озноба

В городах многоликих,

Чтобы снова и снова

Прорости ежевикой

На песке или камне,

Безоглядно и слепо

Наполняя ростками

Пустоглазое небо.

Среди сотен и тысяч

Колких ветвей упругих

Мы всё ищем, мы ищем

Теплоты друг от друга,

Множим тонкие жала

Всё острее и чаще,

Ожидая пожара

В ежевиковой чаще.

Но, когда слижет пламя

Ежевичное сердце,

Мы поймем, что сгорая

Не успели согреться.

На песке или камне

В мелкой дрожи озноба

Возродимся ростками,

Чтобы снова…

***

Мы ко многому охладеем,

Мы со временем станем лучше,

Добавляя цвета аллеям,

Исправляя молчанье звуком.

Это в память о прошлой зиме и

Отпечатке участка суши,

Заточенном в хрусталь камеи

На потеху изящных кукол.

Мы во многом останемся лучше

Прежних нас, не достигших сути.

Словно небо, увязшее в луже,

Словно лампочка в подворотне

О которую бьётся и кружит

Тесный рой потревоженных судеб

Легкомысленных мошек и мушек

У которых есть только «сегодня».

***

Знаю, каждый из нас грешил

Нежеланьем вживаться в роль.

Если было терновых сил

Для добычи осиновых воль.

Когда пряничный рай и кнут

Нас дробили на тьму и свет

Мы рыхлили небесный грунт

Розой, сколотой о парапет.

До красна, до дождливых брызг

Ворошили покой и гладь,

Чтоб святое желание Жизнь

Не пропахло глаголом Жрать.

***

Так «до свиданья» превращается в «прощай».

Остывший чай. Сквозняк по занавеске.

За окнами - столбы и перелески.

Столбы и облака. И, невзначай,

Разбросанные кем-то «извини»

По коммунальным сумеркам плацкарта.

И ложка в подстаканнике звенит,

Вползая в промороженное завтра

Со скоростью,  доступной поездам.

И, где-то там, внизу, колесный круг

Вбивает в часовые пояса

Отрезки звуко-времени. Под стук,

Порой перерастающий в набат,

В квадратах календарного пространства

Мерещится спасительное «здравствуй»,

Подаренное в спешке наугад.

***

Неискренняя исповедь стиха

Как шелуха столетнего упрямца.

И вряд ли есть намеренье бояться

Не доводить позором до греха

Неблагонравных дам из светских лож

(И что они забыли в этих ложах?).

А у меня за пазухой есть ножик.

И у тебя, не друг, с собою нож.

Давай же улыбаться, не стыдясь

Дарить друг другу яд рукопожатья

И не искать достойнее занятья,

О, мой высоконравственный паяц.

***

В закадычных пучинах пульсирует краденый страх.

Привокзальный философ, торгующий жалость на вынос,

Привлекает своей новизною бродячих собак

И улыбку особы, с утра потерявшей невинность.

От прогноза синоптиков крыши текут без конца

И об окна стучит юго-западно-северный ветер.

А страна в сотый раз не заметит потери бойца

И боец, потерявший страну, ничего не заметит.

***

Станет незачем спорить о том, кто был прав, кто – дурак.

Спор окончить гораздо важнее, чем выиграть в споре.

Я оставлю тебя, я продам свой некупленный фрак,

Чтоб уехать куда-то на край тридевятого моря.

Там, на самом краю, где по небу вальсирует смех

Пересоленных чаек, где ветром украшены снасти,

Обнаружу себя состоящим на треть из прорех

Ускользнувшего счастья.

___________________

©Александр Титов, г. Азов