* * *

Задержка рейса, кружится метель,

Играет белым в окнах панорамных,

Любимой не стелить ему постель,

С любимой не поговорить на равных. 

Февральский плач оттаявших ветров

Карнизы рвет, гудит в холодных трубах,

Ни снов не хватит, ни обычных слов,

Ни мимолетных поцелуев в губы. 

Остывший кофе, хочется курить,

Рассказывать попутчикам случайным,

Как Бог не разучился нас любить,

Когда конец становится началом. 

Аэропорты, серые полы,

И сразу ясно, без напоминаний,

Что залы ожидания полны

Толпою безнадежных ожиданий. 

А на билет без боли не взглянуть,

На путь обратный не взглянуть без боли,

И поздняя звезда дрожит, как ртуть,

В проеме облаков над взлетным полем.

* * *

Сырая тьма, пустая площадь,

И хочется туда скорей,

Где ивы, сгорбившись, полощут

Тугие волосы ветвей. 

Где зреет полдень земляничный,

Сосновый дух летит легко,

А в чашке с рыжею лисичкой - 

Душистый мед и молоко. 

Льняные шьются занавески,

Игла мелькает, тянет нить,

И праведник на смуглой фреске

Заранее готов простить. 

Цветы в саду, как половодье,

Он убегает к их волнам, 

Еще ее целует вроде

И просит: погуляю, мам? 

Но снег настойчиво ложится

На тишину закрытых глаз,

Все это снится, снится, снится,

Как будто пройдено не раз. 

Затихли залпы, смолкли звуки,

Она спускается с луны,

К нему протягивая руки

Из белой непроглядной мглы. 

Осенняя легенда

Среди ветвей еловых малахита

Блестит роса - хрустальная канва,

А небо чисто, темнотой промыто,

И остро пахнет прелая листва. 

Тропу-змею ведунья подложила,

Ты знать хотел - куда и сколько верст,

На зеркале и травах ворожила

И в воду выливала черный воск. 

Ты видел путь, и ветер звал напевно,

Раскачивались звезды на весу.

Никто не знал, что нежная царевна

Не ожидает в сказочном лесу. 

Трубят герольды, всадники в кольчугах

Едва сдержали рвущихся коней,

Хоругви строятся. В уже обычных муках

Ты слишком много думаешь о ней 

Пускай уходят, штурм не пригодится

В дремучей чаще только дом пустой

И на крыльце - уснувшая волчица,

И окна, освещенные луной.

           * * *

Я отдаю полкоролевства

За земляничные поля,

За день безоблачный из детства,

Где солнце ярче янтаря.

За Лукоморье расписное

И за льняную благодать,

За пояс, вытканный рукою,

Которая устала ткать.

Мое великое наследство,

Чиста вода и свято место,

И на слезах, и на крови.

Я отдаю полкоролевства

За горсть несдавшейся земли.

               * * *

Подсушенный, желтеющий стогами,

Древесный, истекающий смолой,

В лазоревой дали под облаками

Разлился акварелью август мой. 

Я трогаю созвездия руками

И слушаю во сне и наяву,

Как яблоки с багровыми боками

Со стуком тихим падают в траву. 

Дорога вьется спелыми лугами,

Блестит река, и солнце в ней плывет,

Цветной покров, завещанный отцами,

Сосновою иглою память шьет. 

Уходит лето, август между нами,

Отпетый нежно крыльями стрекоз.

Возьми для счастья и воспоминаний

Последний мед из вересковых слез. 

                            * * *

Ржавые лодки бьются о волнорезы щербатые,

Просоленные ветра рвут просмоленные канаты,

Намоленные места, где прочно засело сердце,

Все еще пахнет морем пляжное полотенце.

Пара цветных ракушек с изнанкой из перламутра

Лежат в глубине комода между помадой и пудрой,

Как летние талисманы, сокровища волн атласных,

Что гонят левиафаны, сокрытые в водных царствах.

Найти свою остановку, вернуться в свои «шестнадцать»,

И запахом кипарисов дышать и не надышаться.

Будет, как Богом дано, а, может, и выйдет встретиться

Где-нибудь под ковшом южной Большой Медведицы.

Крым 

У меня в чемодане чайки

И шампанское "Новый Свет",

Бело-розовой россыпь гальки,

Две цикады, бикини, "найки",

Сколько этому лету лет? 

И морская тоска мелодий, 

Из чернильных глубин вода,

Сожаления о свободе

И бессилие тех, кто входит 

В бесконечные поезда. 

У меня в чемодане письма

О таком, что нельзя сказать,

О молчании кипарисном,

Обещании ныне и присно

Обещания не выполнять. 

День, как старый роман, пролистан,

Синевою залит восток,

И пронзительно пахнут листья,

Наполняя тревогой пристань,

Корабельный дрожит гудок. 

У меня в чемодане море

И разлука в сто тысяч верст,

И сто тысяч таких историй,

Остывающий воздух горный

И крупинки соленых звезд.

 * * *

Смывает тушь, стирает губы

И курит, глядя в никуда,

Пока по водосточным трубам

Бежит осенняя вода. 

И хмурый вечер сложен вдвое

Среди душистых тополей,

Ей кажется - окно чужое

И ярче светит, и теплей. 

Печаль туманна, боль условна,

Фонарик сломан, пуст вокзал.

Джульетта, уходи с балкона,

Тебя никто туда не звал. 

* * *

Мне снился бесконечный океан,

Печаль волны и то, что будет поздно,

Огромный кит, плывущий в небе звездном,

Пускал неисчерпаемый фонтан.

Когда окно врезается в туман,

В молочной мгле не видно дом соседний,

Рябины кисти, розы цвет последний,

Фонарный столб, желтеющий каштан. 

И человек не виден в пустоте,

Хотя ладонь была живой и теплой,

Он уходил сквозь выбитые стекла

Кататься на космическом ките. 

 * * *

Ее кресты как обстоятельства

Сложились в схемы неизменные,

Обыкновенное предательство

И боль вполне обыкновенная. 

Она звала. Стальными веками

Моргали совы желтоглазые,

Но откликаться было некому 

И сожалеть о недосказанном. 

Тревожный сон, в нем что-то важное,

Тугим жгутом рубашка свернута.

Но одиночество не страшное,

Когда луна заходит в комнату. 

Промозглый ветер, вечер пятницы,

Звенит в окне осина голая,

Она молчит и улыбается,

И Бог ее целует в голову. 

* * *

У ночи осенней в плену  

Тревожные шепчутся клены,

Как на проводах оголенных,

Целуешь чужую жену. 

Сочится из форточки мгла,

Часы умирают на кухне,

И пляшут беспечные духи

В размытом пространстве угла. 

Излом в середине пути

Октябрьский привкус песчаный,

Так пахнут земля и туманы,

Так хочется дальше идти. 

А дождь продолжает строчить,

Дробиться, как хрупкое счастье,

Ты стал его временной частью,

Которую не повторить. 

* * *

Пусть будет лето и жара,

Медовый зной, душистый воздух,

И ослепительные звезды,

И сосен теплая кора.

Пчелиный гул, сверчковый плач,

Вишневый сок, трава по пояс,

Я все пытаюсь, успокоясь,

Несопряженное сопрячь.

Июль, зачатый по любви,

Врастет в податливую почву

И затаится в паре строчек

Понятной истиной земли.

Я застываю где-то меж

Ветров и солнца. Вижу сцену,

Венок, который не надену

И потолок, сдавивший стены,

И клетку собственных надежд.

* * *

Подними воротник и иди напрямик,

Как дорога тебе указала.

Оставляй, что любил и к чему так привык

В переполненном сердце вокзала. 

Комнатушку, забитую стопками книг,

Старый шкаф, в тонких рамах пейзажи,

Пару фото, где мама и дед-фронтовик,

Он уже ничего не расскажет. 

Осень снова раскинула пестрый шатер

И багряным кружит листопадом.

Не печалься, что нет ни отца, ни сестер,

Ни любимой, которая рядом. 

Поезжай, убаюканный стуком колес

И плывущими в дымке лесами.

Пусть один чемодан, и мечты - под откос,

Хоть они очень часто спасали. 

У других - целый мир, у тебя - ничего,

И сберечь бы бессмертную душу.

Поезжай до конечной пути своего

И надейся, что там будет лучше. 

* * *

Бывает это так, хоть плачь,

Приходит женщина-палач,

И косо смотрит хмурый врач,

И в карточке строчит. 

Она казнит, предвидя ад,

Ведь и ее сейчас казнят,

Пронзают стрелки циферблат,

Безмолвие кричит. 

И грех она несет одна,

Печаль как будто не видна,

Твоя вина - плати сполна,

Плевать на сто причин. 

Вопрос простой, пустой, ничей:

Кто превращает в палачей?

Им не до этих мелочей

Молчат... и ты молчи.

* * *

Я пишу тебе. В сумраке комнаты

На обоях тюльпаны цветут,

Стул скрипит, занавески задернуты,

И часы не идут.

Знаешь, здесь ничего не меняется,

Дом стоит, небо в лужах дрожит,

Со стабильной тоской начисляются

Коммунальные платежи.

Я ребенка веду в поликлинику,

Отдаю свои шпильки в ремонт,

Приближаясь беззвучно к полтиннику,

Брат по-прежнему пьет.

Мамы нет. И дыра не латается,

Слезы душат, но делаю вдох,

Только в спальне еще сохраняется

Нежный запах духов.

Может, так бы меня не корежило,

Не рвало на лоскутную ткань,

Если б наше дворовое прошлое

Не сдавило гортань.

Я люблю тебя. Годы - минутою,

Ты взлетел высоко - не достать,

Скоро сорок, а все еще глупая...

Можешь не отвечать. 

© Наталья Шухно