Николай Дик. Поэзия. Май 2022
Память
Память, что тёплый июньский прибой -
вдруг налетит, нашумит, начудачит
и убежит, унося за собой
лица друзей и минуты удачи.
И остаются на мокром песке
строчки следов из сплошных многоточий,
знаки вопросов на длинной строке
и запятые на тех, что короче.
Память, что ветер из прошлых времён,
в окна врывается запахом рая,
где вызревает в июле паслён
и октябри никогда не сгорают.
И оставляет на терпких губах
привкус запретных плодов и разлуки,
винных ручьев, укрощающих страх,
и поцелуев, рождающих муки.
Память, что крылья, без них ни взлететь,
и не набросить на прошлое сбрую,
и не раскрасить осеннюю медь
даже на час первомайской глазурью.
****
Ты не заметил то, что вдалеке,
и не заметишь то, что будет ближе,
как и твою обиду на щеке
никто вниманием ласковым не слижет.
Кто виноват – не верил в чудеса,
не видел дальше собственного эго
и в полнолунье писем не писал,
и даже март не замечал под снегом.
Когда идёшь по собственным следам,
не замечая радуги на луже,
у горизонта обнаружишь сам,
что никому давно уже не нужен.
А жизнь по кругу сможет без тебя,
и руку ближнему отзывчивый протянет,
напишет письма кто-нибудь любя,
и кто-то март расстелет на поляне.
Но если утром пересилишь сон,
в окно увидишь близкое далёко,
пойми, что снова нынешним спасён,
чтоб убежать от закопчённых стёкол.
Мне б туда…
Мне б туда, где кроме леших
не бывал никто,
где Яга меня утешит,
подарив цветок.
Приютит и обогреет,
приготовит стол,
а пушистый кот в ливрее
поднесёт рассол.
На неделю, на денёчек
от своих забот
на поляну между кочек
посреди болот,
где живут Яга и Леший,
где ночует ночь,
где умеют боль утешить
и в беде помочь.
Жаль не знаю, как добраться
в заповедный лес,
где последний след несчастья
век назад исчез,
где удача обогреет
и накроет стол,
а усатый кот в ливрее
поднесёт рассол…
Слово
Вроде просто – только слово.
Но зачем и для кого?
Сколько вложено чужого
в нём, и сколько своего?
Вездесущее, и всё же:
скороспелое - сожжёт,
задушевное – поможет,
без ума – наоборот.
Улетает слово быстро.
Как его назад вернуть,
если вылетело искрой,
превращая мысли в муть?
Оправдания не стоят
ничего, коль виноват,
и не станешь летним зноем,
хоть гори в сто тысяч ватт.
Надо думать, за себя ли,
за других ли – всё равно,
чтоб слова не превращали
мысль в прокисшее вино.
О малой родине
А что о малой родине? О ней
сказали, вроде, многое, но… мало
о преданности маленьких друзей
и маме, что с кровати поднимала.
И вскользь о неувиденных мирах
из планов подростково-нереальных,
о парусах мальчишечьих рубах
и тайне деревенской наковальни.
У каждого свой город и село,
заветный полутёмный переулок
и солнце, что однажды обожгло
и за собой в бездонность потянуло.
Исхоженный и вдоль, и поперёк
свой личный двор, и окна, и соседи,
и перепутье тысячи дорог,
и сто надежд, которыми ты бредил.
О них ещё никто не рассказал…
Но это то, что остаётся в сердце,
и с ним не сможет разлучить вокзал
любой страны простого иноземца.
***
Что любовь без ответа – прах,
а разлука - сплошная боль,
так и жизнь на семи ветрах -
непростая земная роль.
Но прессуем в мгновенье век,
воскрешаем из праха жизнь,
изменяем теченье рек
и себе говорим «Держись».
Знать, без боли нам не дано,
без удач и земных потерь.
Сдаться можно, уйдя на дно,
но осилить сумей барьер.
Небесам отдавая ночь,
упроси подарить рассвет.
А подарят, сумей помочь
тем, кто стонет от горьких бед;
кто живёт на семи ветрах
без ролей, а самим собой,
побеждая и боль, и страх,
и мороз, и дожди, и зной.
****
Шальные стрелки друг за другом
и днём и ночью впопыхах
бегут по замкнутому кругу,
купаясь в собственных грехах.
Как прежде, глупая ворона
ждёт сырной милости с небес,
и кот, невесть какой учёный,
торгует знаньем на развес.
И волки ждут на переправе
нуждой задавленных ягнят,
что спорить с наглыми не вправе,
не то со шкурой и съедят.
И разодетые мартышки
снуют у мира на виду,
а пустозвонные излишки,
как век назад, несут беду.
Века приносят перемены,
сентябрь меняет цвет ольхи,
но, к сожалению, нетленны
неискуплённые грехи.
Ждущий счастья
То пустынная колючка,
то желанная вода,
и волшебник-самоучка,
в миг прессующий года.
Снег и пламя, тишь и ветер,
летний зной и тут же лёд;
уходящий на рассвете,
но из тех, кто вечно ждёт.
В полдень мрамор, ночью глина,
но внутри его душа,
что греховна и невинна
и тем самым хороша.
Молчаливый и кричащий,
но без лишних громких слов.
Ни с небес, а настоящий,
ни смешон и ни суров,
и всегда готов на встречу
с морем синим из-под век…
Кто он спросите? Отвечу:
Ждущий счастья человек.
****
Хотелось бы снова кораблик бумажный
достать из вчерашнего знойного лета,
себя ощутить капитаном отважным,
готовым ещё раз пройти вокруг света.
Но только весной распускаются вишни,
счастливое время вмещается в даты;
и крылья один раз дарует Всевышний,
а что устают, в том не он виноватый.
Зато за плечами дороги познаний,
тропинки ошибок, пороги сомнений;
загадочный вечер осенне-туманный
и первое утро с улыбкой весенней.
И острые стрелы в мишени разлуки,
пустые надежды и горе потери,
жестокие зимы и добрые руки,
и слёзы «Морзянки» в закрытые двери.
Не всё ли равно, кто в немом отраженье?
Стекло не фальшивит, но это не важно.
Суметь бы полвека прожить не мишенью,
а юнгой на старом фрегате бумажном.
****
Как быстро изменяется вокруг
мир окруженья, время и соседи.
И не заметишь, как старинный друг
из юных лет невесть куда уедет.
А через год – лицом к лицу зима.
Она давно тебе уже знакома,
но сердце не готово принимать
весёлый взгляд под серебристым хромом.
Меняются маршруты и мечты,
сужаются возможности и планы,
в привычных буднях меньше суеты,
и выходные менее желанны.
Но если не смотреться в зеркала,
не замечать седеющие тучи,
поверишь, что недавно расцвела
среди зимы армерия на круче.
И всё-таки меняется не всё:
любовь-то остаётся неизменной,
и счастье под созвездьем Гончих Псов,
и молодость стареющей Вселенной.
***