Николай Мараховский. Поэзия. Октябрь 2022

 

Баян

 

Зарёй вечерней наслаждаясь,

Я чудной музыкой был зван, -

То уходя, то возвращаясь,

Играл мелодию баян.

И сквозь туман воспоминаний

Меня пронзили эти звуки,

Как хорошо в часы скитаний

Взять его просто в свои руки.

Когда я клавиш нажимаю,

Мехами музыку творю, -

Душа и сердце замирают.

Я словно с Богом говорю.

И этой музой одержимый,

Разгорячённый, удалой,

Я, словно вихрь неукротимый,

Всех увлекаю за собой.

Волшебные взлетают звуки,

Аккорды плачут и поют,

Как заколдованные - руки

Вверх вниз по кнопочкам бегут.

 

 

Первая женщина

 

Ты в памяти моей застряла, как осколок,

Не снять, не облегчить воспоминаний гнёт.

Всё было так давно. Я был силён и молод

И губы целовал, похожие на мёд.

 

О, первая любовь и огненная женщина!

Бесстыдством, красотой сразила ты меня.

Красивая и рыжая, но, как всегда, изменчива;

Сгорал в твоих объятиях от пылкого огня.

 

В той бешеной агонии, любви такой желанной,

Я счастья глубину измерил до конца

Как буря, как болезнь, пришла ко мне нежданно,

Сразив, украла сердце невинного юнца.

 

Ты первая, ты страстная, любовь неповторимая,

Я в темноте слепой нашёл бы без труда.

Тебя одну по голосу, по шороху, любимая;

Ах, если бы вернуться в те юные года.

 

Груз жизненных проблем меня в дела затягивал,

Всё меньше, меньше времени осталось на любовь.

Но я ещё не очерствел, не продал душу дьяволу,

Тобой однажды раненый, люблю я вновь и вновь.

 

 

Двадцать второе июня

 

Июньский чудный вечер,

Шалили соловьи,

Казался мир им вечен

И вечными они.

Огромная, в полсвета

Цветущая страна

В обнимку с юным летом

Под звездами спала,

Доверчиво считая –

Незыблем новый пакт,

Войну, как сон, встречала,

Не верила, что факт.

Четвертый час пробило,

Румянился восход,

Двадцать второе было,

Шел сорок первый год.

Тревожный вой сирены

Навязывал вопрос:

А может, он учебный?

А может, быть авось?

Верховный к населению:

Внимание, страна!

На нас без объявления...

И далее - война!

 

 

Девчонки на войне

 

В простуженной пехоте,

Где смерть близка вдвойне,

В шестой отдельной роте

Девчонки на войне.

Обветренные лица,

Глаза таят печаль,

И в горле копошится

Тротиловая гарь.

Но будут ждать приказа

По щиколоть в воде,

Окопную заразу

Врачуя на себе.

А им бы вечерами

С любимыми бродить.

А им бы каблучками

Цыганочку дробить.

Им платья крепдешина

Да юбочки шифон,

Но по большой причине

На них другой фасон.

Суконка в два запаха,

Колючая шинель,

Обмотки да рубаха

И запах не «Шанель».

 

 

Они сражались за Родину

 

Под лезвием вздрогнули косы,

В душе оборвали струну,

Девчонки без лишних вопросов

Отчаянно шли на войну.

И плакали вдовые мамы:

Куда же вы в пасть сатаны?

Но дочки твердили упрямо:

Ну кто же там, если не мы?

В огромных, не в рост сапожищах,

На вырост, по грудь, галифе

Солдатами сквозь пепелища

В атаке, что кони в пьеффе,

По полю, по минному полю

Сквозь явную смерть наугад,

Сжимая в кулак свою волю,

Ползли и спасали солдат.

В слепую летит «этажерка»

Небесный трудяга У-2

И жизни ничтожная мерка

Она не погибла едва.

От шока покинули силы,

Штурвал обагрен кумачём,

Фашистская пуля на вылет

Прошила худое плечо.

А где-то на подступах к Дону

Казачки в бою за своих

В обойме всего три патрона,

Винтовка одна на двоих.

Другие под гром канонады

Морзянку строчили в эфир,

Простите нас, мамы, но надо

Спасать обезумевший мир.

 

 

Неизвестный солдат

 

Полка, какого не известно,

Боец дивизии, какой,

Среди худых полей окрестных,

Лежал посмертно рядовой.

Ни документов, ни регалий,

Груди разорванная ткань.

В упор, похоже, расстреляли,

А там попробуй-ка, достань.

Раскинув руки молодые,

Словно любя обнять хотел

Родные дали голубые,

Те, что запомнить не успел.

Там, где ценою своей жизни

Стал черной тьме наперерез.

Простой солдат своей Отчизны,

Он в нашей памяти воскрес.

***

 

 

Колыбельная внучке

 

За лесом скрылось солнышко,

И катится луна,

Под звездным небом ноченька

Вся тайнами полна.

Туманом укрываются

Некошены луга,

И тихо нежит реченька

Прохладой берега.

Молчат дворы и улицы,

Зажглися фонари,

И все вокруг забудется

До утренней зари.

Спит слоник гуттаперчевый

И кукольная рать,

Все девочки и мальчики

Давно легли уж спать.

Ах, ноченька ты, ноченька,

Царица сладких снов,

Прими святую пленницу

Без видимых оков.

Закрылись глазки сонные,

И носик засопел,

Пусть будут сны прекрасными,

Началом добрых дел.

А-а-а, баеньки, бай - бай,

А-а-а, глазки закрывай.

 

 

****

 

В степи Приазовья,

Где ширь и раздолье,

Привольно гуляет

Табун лошадей.

И дикие кони

В привычном поклоне

Спокойно пасутся

Вдали от людей.

 

Но вот кто-то свистнул,

Как будто был выстрел.

И кони рванулися

С места в карьер.

Их буйные гривы

На солнце игривы,

И в мускульном спурте

Весь их экстерьер.

 

В горячем разбеге

Каурый и пегий –

Шальные красавцы

Там два лошака.

И мчит кобылица,

Чтоб роду продлиться.

И знает начало –

В крови вожака.

 

Но вот пыль осела,

И степь опустела,

А кони умчались

К прохладе в лиман.

И мне будут сниться

В скаку кобылица

И рыжий мустанг

Скорый, как ураган.

 

 

****

 

В белом цвету город мой утонул,

Зеленью сочной насыщены рощи,

Праведный аист, высокий и тощий,

В свадебном танце крылья сомкнул.

 

Клумбы ковровым цветеньем горят,

Скверы и улицы славно ухожены,

И утомленные жаждой прохожие

Крошат пломбир и пьют лимонад.

 

Яркое солнце и ласковый дождик

Радугу первую в небе рисуют.

И соловей в старом парке ликует,

Гений восторга и музы заложник.

 

___________________

© Николай Мараховский, г. Азов

Поделиться


Вернуться к списку интервью

Поделиться


Поиск


Подписка


Всего подписчиков: 17488

Реклама