Владислав Терентьев. Поэзия. Май 2018

БЕЗЫМЯННЫЙ ПЕРЕУЛОК

Ничем особым он не знаменит, 
В строениях нахохленных сутулых 
С пяти утра всё дышит и шумит – 
Проснулся Безымянный переулок. 

Его дома, как будто кумачом, 
Не наспех – скрупулёзно, постепенно 
Забила новым красным кирпичом 
После войны толпа военнопленных. 

Полгода – непогоде вопреки – 
Врезались в грунт в мужских руках лопаты, 
Гудели день и ночь грузовики, 
Пыхтел неутомимый экскаватор. 

Вздымался ввысь за этажом этаж, 
Крутились стрелы трёх подъёмных кранов, 
И Безымянный переулок наш 
Крепчал и рос в глазах партийных планов. 

Сдружился он с троллейбусным кольцом, 
Где провода в ветвях дерев, как вены… 
Здесь на углу рабочие винцо 
Потягивали часто после смены. 

Из всех бараков оживлённый люд 
Сюда в итоге дружно перебрался, 
Да я и сам в семидесятых тут 
Родился и на сорок лет остался. 

Потом судьба из дома увела, 
Упаковав пожитки по баулам, 
Но память неуёмная влекла 
Домой, на Безымянный переулок. 

Я до сих пор частенько прихожу 
Туда, где жизнь текла легко и гладко, 
Знакомых глаз, увы, не нахожу, 
Не те дома и детские площадки… 

Благая мысль в душе моей живёт, 
Что голос предков, словно эхо, гулок… 
В стихах однажды кто-то воспоёт 
Знакомый Безымянный переулок. 

 

КРАСНЫЙ БРОНЕПОЕЗД

Бессмертному полку посвящается…


Я душой не успокоюсь, 
Ветер, вой! Луна, свети! 
Едет Красный бронепоезд 
По небесному пути. 
Вижу предков наших лица: 
Тула, Брест и Ленинград – 
Это Полк Бессмертный мчится, 
Чтоб к утру, да на парад. 
И Самары голос слышен, 
На щеках слезы роса, 
И всё выше, выше, выше 
Бронепоезд в небесах. 
Нет у времени просчёта, 
Знамя службы вековой 
Понесёт с утра с почётом 
Знаменосец полковой. 
Вы, соколики, по праву 
За великие дела 
Заслужили честь и славу, 
Пусть звонят колокола 
Этой ночью над Россией, 
Даже сам Иисус Христос 
Звёзды в небе тёмно-синем 
По ранжиру строит в рост. 

 

***

В глухомани, где Колокша-речка 
Обретает с историей связь, 
За Россию замолвлю словечко, 
Пред иконой старинной крестясь. 
Все молитвы сегодня не лишни, 
Жизнь, как подать, дороже всего, 
Может, всё же услышит Всевышний, 
Что прошу за Россию его?.. 

Коли ноша державы великой 
До сих пор остаётся оплечь, 
Напитается днесь Божьим ликом, 
Чтоб себя от нужды уберечь. 
Сколь соколиков в землю ни клали, 
Русских душ никогда не известь, 
Мы цветами для них выстилали 
Все тропинки, что в памяти есть. 

Мы стояли в церквах со свечами 
И молились за их упокой, 
Им писали поэмы ночами 
И склонялись над слёзной рекой. 
Там у берега скорбные сгустки, 
И типун во языцах набит, 
По ментальности каждый из русских 
По России сегодня скорбит. 

 

ГРЕШНЫЙ СТИШОК

 Плюнув на всё, и хозяйство забросив,
В небо гляжу я в хмельном кураже – 
Как поживаете, Бродский Иосиф,
Вы на небесном своём этаже?..
Там, как известно, спокойнее вроде,
Месяц напористо звёзды куёт,
В гости заходит Высоцкий Володя
И под гитару надрывно поёт.
С жалостью смотрите вы на державу,
Ту, что усохла на крайней меже…
Кто это с вами?.. Булат Окуджава?.. – 
Неистребимый романтик в душе.
Барды в компьютерном веке не в моде,
Всюду сабвуферов грозный набат,
Да и троллейбус небесный не ходит
С точки отсчёта на старый Арбат.
Вижу, как одаль, с небесной верхушки,
В лоне иллюзий и хлёстких словес,
Скинув сюртук, улыбается Пушкин,
Рядом стихи его шпарит Дантес.
А Маяковский с толпою буржуев, – 
Звон колокольный, да скрипы саней…
– Славно вы, братцы, живёте, – скажу я, –
Здесь-то, на матушке, вдвое сложней.
Утром сподобиться трудно к веселью,
Гляну за Волгу – не видно ни зги…
Снова весь день заливается зелье
В глотки от русской безмерной тоски.
Плюну сквозь зубы… Хозяйство забросив,
Я допишу этот грешный стишок…
– Как поживаете, Бродский Иосиф?
Слышится эхом с небес:
– Хорошо!.. 

 

ВЕЧЕРНЯЯ ОКРАИНА

А воздух вновь на пробу горек – 
Полынь добавлена в вино…
Я, как невидимый историк,
Беру перо, гляжу в окно.
Там город сумраками залит,
Визжат повсюду тормоза,
И кто-то нервно вдруг сигналит,
И брызжет свет от фар в глаза.

Там небо в бархате заката
От бесконечной кутерьмы
Бежит, и отблеск желтоватый
Луна бросает на холмы.
И блекло высветив погосты
За лабиринтами оград,
Сухие немощные звёзды
Над сонным городом горят.  

 

ВОСТОК ТЯЖЕЛЕЕТ…

Чем ближе к закату, тем мысли ясней,

Как воздух апрельский с оскоминой стыни,

О детях, о доме они, о весне,

О тех, кто бессмертен в скоромном помине.

Протиснется месяц в окна окоём,

Восток, словно торба, от дум тяжелеет,

А запад пылает бордовым огнём

И жжёт облака, небеса не жалея.

Стихает окрестность, лишь где-то вдали

Гудит электричка ушедшей субботе,

И родиной пахнет от влажной земли,

Взывающей утром к привычной работе.

 

 

ЕСЛИ ДУША ЕЩЁ ПРОСИТ...

«Я обращаюсь к тебе, потому что душа еще просит,
Бьется в ночное окно и беззвучно болит…»

                                                 Людмила Хаустова


Утром бродил по аллеям заснеженным гулким,
Душу, как снедью, наполнил стихами в тиши,
Вечером снова один – по глухим переулкам – 
К тёплому пледу, да к чаю вернуться спешил…

Что-то в груди отболело, отбилось, устало,
Где-то в натруженном сердце застыло моём,
Рядом жила – я не знал, а заметил – не стало,
Ты упорхнула синицей в окна окоём…

Я обращаюсь к тебе, ведь душа ещё просит
Чуткости, дерзости… может быть, даже любви,
Ты не скрывай в облаках свою гордую проседь,
Ты, если можешь, в душе моей, муза, живи!..

Бьётся в ночное окно мелких строк начертанье,
Ветер со снегом выносят суровый вердикт,
Сердце, как будто под жидкой холодною сталью,
Тонет и гибнет, но всё ещё с болью твердит:

«Не покидай, не смогу в одиночестве долгом
Жить и дышать, позабыв о стихах навсегда!..»
В зимнем пейзаже холодная спящая Волга,
Спрятала музу под толщу речная вода…

Ночь растворилась, на утро сгущаются силы,
Свежая строчка начертана сквозь «не могу».
Понял, что без вдохновения невыносимо,
Значит, по снегу на Волгу за ним побегу. 

 

ГОРОД

Мостовыми горизонт распорот, 
Вертикаль вокзальная шумит, 
И пошёл раскручиваться город, 
Превышая вешковый лимит… 
Полнится трамвайными звонками, 
Брезжится рассветной желтизной, 
И асфальт вскипает под ногами, 
И Самарка плещет за спиной, 
Дважды разграфлённая мостами, 
И в лицо мне дышит отчий дом 
С кровельной проржавленною сталью, 
Вдалеке, за баннерным щитом. 
И бежит по заданному кругу, 
Скорость увеличив на разы, 
Эта жизнь огромной центрифугой, 
Ставя наши судьбы на весы. 
И вокруг собора или башни 
В вечности закружит без конца 
Выстрадано светлый и бесстрашный 
Город, окликающий сердца. 

 

БРАТ 

Я пожму ладонь его правую, 
Разживусь ядрёной махоркою, 
Подымим, да взоры порадуем 
Солнцем, что встаёт за пригорками. 

Поделюсь своими печалями, 
Я чужим об этом не сетую, 
Он мужик по жизни – отчаянный, 
Может, мне чего присоветует. 

Разница в годах циферблатная 
В опыте его ощущается, 
А душа рекой необъятною 
Всё течёт, течёт, не кончается… 

Сколько строк надумала мудрая 
Голова седая, вихрастая… 
За стихом зайду к нему утром я, 
Отворит калитку… – Ну, здравствуй, брат!.. 

 

 

***

Есть у моих воспоминаний руки, 
Они растут и тянутся туда, 
Где после долгой тягостной разлуки 
Часы свиданья, как часы суда… 

…Где я с тобой, и всё былое свято – 
Окрестность, чувства, помыслы, дела 
И радость встречи, что в душе когда-то 
Поэзией безбрежною жила… 

…Текла строкой на сонные кварталы – 
Безудержно, в разлив хмельной, враспев, 
В то времечко, что сердцу не хватало, 
В ушедшего столетья барельеф. 

 

 

  

 

Поделиться


Вернуться к списку интервью

Поделиться


Поиск


Подписка


Всего подписчиков: 17487

Реклама